Рекламный баннер 990x90px bantop
Подвиг офицера-подводника
00:00 01.08.2023 16+
Подвиг офицера-подводника
21 октября 1981 года в Японском море погибла подводная лодка «С-178». В неё врезалось рефрижераторное судно. Получив смертельный удар, подлодка легла на грунт на глубине 32 метра с огромной пробоиной в шестом отсеке.
После рокового удара семь человек, находившихся на мостике, включая командира подлодки, капитана 3-го ранга Валерия Маранго, оказались за бортом. Личный состав кормовых отсеков погиб практически сразу. В носовых остались несколько офицеров и двадцать матросов. Командование принял старший помощник — капитан-лейтенант Сергей Кубынин. Вместе с командиром БЧ-5 капитан-лейтенантом Валерием Зыбиным они приняли решение вывести уцелевшую часть экипажа через трубу торпедного аппарата. Однако спасательных комплектов ИДА-59 для выхода из затонувшей подлодки на всех не хватало.
Мучительное ожидание
Тем временем командование Тихоокеанского флота развернуло спасательную операцию, и появилась надежда, что спасатели смогут передать недостающие «идашки» на борт.
Ждать пришлось трое суток. Темнота, холод, отравленный воздух. Время тянулось убийственно долго. Силы подводников таяли, хотя это были молодые, крепкие парни 19-20 лет. Кубынин был самым старшим — ему перевалило за 26 лет. Как старший по возрасту, званию и должности, он просто обязан был воодушевить подчинённых, вернуть им надежду на лучшее. Построив в кромешной тьме личный состав, Кубынин зачитал приказ о повышении всем званий и классности на одну ступень, сделал соответствующую запись в военных билетах и закрепил её при тусклом мерцающем свете аварийного фонаря корабельной печатью. После этого каждому моряку был вручён Знак «За дальний поход» (коробку с ними случайно обнаружили во втором отсеке). Настроение в полузатопленном отсеке резко поднялось, все забыли о температуре и воспалении лёгких, которым на третьи сутки болели все поголовно.
Спасательная операция
Получив наконец недостающие комплекты ИДА от спасателей, прибывших к месту трагедии на подлодке-спасателе «Ленок», Кубынин и Зыбин начали выпускать моряков. Люди тройками заползали в торпедный аппарат, который затем задраивался, заполнялся водой, после чего открывалась передняя крышка. А на выходе из аппарата ребят поджидали водолазы, препровождавшие их в декомпрессионную камеру подлодки-спасателя. Тех же, кто по той или иной причине всплывал на поверхность, подвергали той же процедуре в барокамере надводного судна. Самым последним, как и подобает командиру корабля, покинул «С-178» Сергей Кубынин. И сделать это одному человеку было крайне сложно! Предстояло затопить первый отсек и, дождавшись, когда вода достигнет казённой части торпедного аппарата, нырнуть в него и проползти 7 метров железной трубы калибром 533 мм.
Гул в воспалённом мозгу, работа на пределе человеческих сил и откровение на выходе из аппарата – вокруг никого! Спасатели даже предположить не могли, что последний оставшийся на борту сможет покинуть подлодку самостоятельно и… поставили на нем крест, свернув операцию! Кубынин выбрался на надстройку, решив добраться до рубки, а уж затем всплывать на поверхность. Не получилось – потерял сознание, и гидрокостюм вынес его на поверхность… Его чудом заметили среди волн со спасательного катера.
Семь диагнозов
Сергей пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал – находился в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов: отравление углекислотой, отравление кислородом, разрыв легкого, обширная гематома, пневмоторакс, двусторонняя пневмония, порванные барабанные перепонки… По-настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица друзей и сослуживцев: они беззвучно что-то кричали, улыбались. Не испугавшись строгих медицинских генералов, ребята пробились-таки к барокамере…
Потом был госпиталь. В палату к Кубынину приходили матросы, офицеры, медсестры, совсем незнакомые люди; пожимали руку, благодарили за стойкость, за выдержку, за спасённых матросов, дарили цветы, несли виноград, дыни, арбузы, мандарины. Это в октябрьском-то Владивостоке! Палату, где лежал Кубынин, в госпитале прозвали «цитрусовой»…
Офицер. Гражданин. Человек
Сергей Кубынин совершил в своей жизни по меньшей мере три подвига. Первый, офицерский – когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке; второй – гражданский, когда спустя годы сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведен в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам «С-178». Наконец, третий, чисто человеческий подвиг – он взял на себя заботу об оставшихся в живых сослуживцах.
Сегодня, особенно после трагедий атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно: то, что совершили капитан-лейтенант Сергей Кубынин и его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось повторить никому. Разве что капитану 1-го ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода «К-429».
Сергей Терентьев.
21 октября 1981 года в Японском море погибла подводная лодка «С-178». В неё врезалось рефрижераторное судно. Получив смертельный удар, подлодка легла на грунт на глубине 32 метра с огромной пробоиной в шестом отсеке.
После рокового удара семь человек, находившихся на мостике, включая командира подлодки, капитана 3-го ранга Валерия Маранго, оказались за бортом. Личный состав кормовых отсеков погиб практически сразу. В носовых остались несколько офицеров и двадцать матросов. Командование принял старший помощник — капитан-лейтенант Сергей Кубынин. Вместе с командиром БЧ-5 капитан-лейтенантом Валерием Зыбиным они приняли решение вывести уцелевшую часть экипажа через трубу торпедного аппарата. Однако спасательных комплектов ИДА-59 для выхода из затонувшей подлодки на всех не хватало.
Мучительное ожидание
Тем временем командование Тихоокеанского флота развернуло спасательную операцию, и появилась надежда, что спасатели смогут передать недостающие «идашки» на борт.
Ждать пришлось трое суток. Темнота, холод, отравленный воздух. Время тянулось убийственно долго. Силы подводников таяли, хотя это были молодые, крепкие парни 19-20 лет. Кубынин был самым старшим — ему перевалило за 26 лет. Как старший по возрасту, званию и должности, он просто обязан был воодушевить подчинённых, вернуть им надежду на лучшее. Построив в кромешной тьме личный состав, Кубынин зачитал приказ о повышении всем званий и классности на одну ступень, сделал соответствующую запись в военных билетах и закрепил её при тусклом мерцающем свете аварийного фонаря корабельной печатью. После этого каждому моряку был вручён Знак «За дальний поход» (коробку с ними случайно обнаружили во втором отсеке). Настроение в полузатопленном отсеке резко поднялось, все забыли о температуре и воспалении лёгких, которым на третьи сутки болели все поголовно.
Спасательная операция
Получив наконец недостающие комплекты ИДА от спасателей, прибывших к месту трагедии на подлодке-спасателе «Ленок», Кубынин и Зыбин начали выпускать моряков. Люди тройками заползали в торпедный аппарат, который затем задраивался, заполнялся водой, после чего открывалась передняя крышка. А на выходе из аппарата ребят поджидали водолазы, препровождавшие их в декомпрессионную камеру подлодки-спасателя. Тех же, кто по той или иной причине всплывал на поверхность, подвергали той же процедуре в барокамере надводного судна. Самым последним, как и подобает командиру корабля, покинул «С-178» Сергей Кубынин. И сделать это одному человеку было крайне сложно! Предстояло затопить первый отсек и, дождавшись, когда вода достигнет казённой части торпедного аппарата, нырнуть в него и проползти 7 метров железной трубы калибром 533 мм.
Гул в воспалённом мозгу, работа на пределе человеческих сил и откровение на выходе из аппарата – вокруг никого! Спасатели даже предположить не могли, что последний оставшийся на борту сможет покинуть подлодку самостоятельно и… поставили на нем крест, свернув операцию! Кубынин выбрался на надстройку, решив добраться до рубки, а уж затем всплывать на поверхность. Не получилось – потерял сознание, и гидрокостюм вынес его на поверхность… Его чудом заметили среди волн со спасательного катера.
Семь диагнозов
Сергей пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал – находился в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов: отравление углекислотой, отравление кислородом, разрыв легкого, обширная гематома, пневмоторакс, двусторонняя пневмония, порванные барабанные перепонки… По-настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица друзей и сослуживцев: они беззвучно что-то кричали, улыбались. Не испугавшись строгих медицинских генералов, ребята пробились-таки к барокамере…
Потом был госпиталь. В палату к Кубынину приходили матросы, офицеры, медсестры, совсем незнакомые люди; пожимали руку, благодарили за стойкость, за выдержку, за спасённых матросов, дарили цветы, несли виноград, дыни, арбузы, мандарины. Это в октябрьском-то Владивостоке! Палату, где лежал Кубынин, в госпитале прозвали «цитрусовой»…
Офицер. Гражданин. Человек
Сергей Кубынин совершил в своей жизни по меньшей мере три подвига. Первый, офицерский – когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке; второй – гражданский, когда спустя годы сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведен в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам «С-178». Наконец, третий, чисто человеческий подвиг – он взял на себя заботу об оставшихся в живых сослуживцах.
Сегодня, особенно после трагедий атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно: то, что совершили капитан-лейтенант Сергей Кубынин и его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось повторить никому. Разве что капитану 1-го ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода «К-429».
Сергей Терентьев.
Оставить сообщение: