Рекламный баннер 990x90px bantop
Своими воспоминаниями, которые войдут в книгу «Дорогой добра», поделилась и Валентина Сергеевна Попова. Более 20 лет трудилась она социальным работником в городе Кинель
12:36 07.08.2025 16+
Своими воспоминаниями, которые войдут в книгу «Дорогой добра», поделилась и Валентина Сергеевна Попова. Более 20 лет трудилась она социальным работником в городе Кинель.
«Мы переехали сюда в 1989 году. До этого жили в деревне, я работала дояркой, поэтому знала, что такое тяжёлый труд. Спустя два года устроилась социальным работником. Мне дали участок на северной стороне Кинеля, но я не расстроилась, уверена была, что справлюсь. Да, приходилось добираться до своих бабулек, преодолевая немалые расстояния, — я ведь жила на южной стороне города. Иногда, чтобы побыстрее, — напрямую, через железнодорожные пути, но чаще — по перекидному мосту или через переезд. Всё это — с тяжеленными сумками. Мы ведь поначалу и социальные пайки носили — продуктовые наборы, и трёхлитровые банки с молоком, и фуфайки с валенками, что какой-то благотворитель решил раздать пожилым людям.
На участке у меня было 13 человек, территориально они были разбросаны, поэтому, чтобы добраться до каждого, приходилось немало поколесить — это если на велосипеде, а в основном — пешком. 12 человек, желающих встать ко мне на социальное обслуживание, я сама нашла, а вот тринадцатую — дали. Она побывала у всех соцработников нашего отделения — не смог никто долго выдержать. Эта бабушка жила вместе с сыном-алкоголиком. В доме — грязь и вонь. Как ни убирайся, их меньше не становилось. Жалко мне было эту бабушку. Она слабела день ото дня. Приду, искупаю её, накормлю, полы помою — радуется, ободряется немного. А через какое-то время её инсульт разбил. Придя, застала её недвижимую, только и могла что говорить еле-еле. Сын на неё и внимания не обращал. Я подмыла её, постелила чистое, врача вызвала. Но в больницу её не взяли. На следующий день она умерла. Вот такая горькая старость выпала этой бабушке. Хорошо, что помощь социального работника хоть как-то скрашивала её.
Жили мои бабульки в частном секторе, без водопровода, носила им воду из колодца. Бывало, если баня или стирка, — по 8 вёдер, а то и больше. Многие были одинокими, по их слёзным просьбам даже приходилось ночевать у них иногда, если чувствовали себя очень плохо.
А две бабушки — родные сёстры, у которых детей совсем не было, жили вместе в одном доме. Вдруг узнаю — баптисты взяли их в оборот. И меня давай уговаривать, чтобы вступила в их секту, но я сказала, что Родину не предаю. Они отстали. Я продолжала обслуживать этих бабушек. У нас были хорошие отношения. Однажды, уже часов в восемь вечера, одна из этих бабушек позвонила и сказала, что её сестра умерла. Я сразу же собралась и пошла к ней. Помощь моя особо и не нужна была — там баптисты вовсю хлопотали, но бабушка была растрогана и благодарна до слёз, что я пришла поддержать, посочувствовать. Жалко было, когда умирали. Всех хоронила, со всеми ходила попрощаться.
Я дружно жила со своими бабульками. Ни на одну пожаловаться не могу. Ни гонора у них не было, ни капризов. Они мне — как матери родные. До такой степени мы привыкали друг к другу, что, несмотря на трудности, я за все 20 лет ни разу не поменяла участок, хотя предлагали на южной стороне. Это ещё и потому, что заведующая отделением Татьяна Николаевна Федотова была мне по душе. Во всём её помощь и поддержка чувствовались. И коллектив у нас был замечательный. Особенно дружны мы были с Машей Порубочей, Надей Ковалёвой, Ниной Павловой, потому что по возрасту близки.
Мне очень нравилась работа. Много было хорошего и доброго. Есть что вспомнить. В 55 не ушла на пенсию. По просьбе Татьяны Николаевны осталась ещё поработать. Уволилась в 60 лет, потому что сердце стало пошаливать. Первое время тосковала. В гости ходила к некоторым своим бабулькам. Они ждали, радовались мне как родной.
Не так давно инфаркт перенесла. Весной этого года встала на социальное обслуживание. Мой соцработник Марина Сульдина — золотой человек. Обо мне и дочь, и внучка, и правнучка заботятся, но без помощи Марины было бы гораздо трудней. Так что, спасибо моему родному социальному обслуживанию. За всё спасибо».
«Мы переехали сюда в 1989 году. До этого жили в деревне, я работала дояркой, поэтому знала, что такое тяжёлый труд. Спустя два года устроилась социальным работником. Мне дали участок на северной стороне Кинеля, но я не расстроилась, уверена была, что справлюсь. Да, приходилось добираться до своих бабулек, преодолевая немалые расстояния, — я ведь жила на южной стороне города. Иногда, чтобы побыстрее, — напрямую, через железнодорожные пути, но чаще — по перекидному мосту или через переезд. Всё это — с тяжеленными сумками. Мы ведь поначалу и социальные пайки носили — продуктовые наборы, и трёхлитровые банки с молоком, и фуфайки с валенками, что какой-то благотворитель решил раздать пожилым людям.
На участке у меня было 13 человек, территориально они были разбросаны, поэтому, чтобы добраться до каждого, приходилось немало поколесить — это если на велосипеде, а в основном — пешком. 12 человек, желающих встать ко мне на социальное обслуживание, я сама нашла, а вот тринадцатую — дали. Она побывала у всех соцработников нашего отделения — не смог никто долго выдержать. Эта бабушка жила вместе с сыном-алкоголиком. В доме — грязь и вонь. Как ни убирайся, их меньше не становилось. Жалко мне было эту бабушку. Она слабела день ото дня. Приду, искупаю её, накормлю, полы помою — радуется, ободряется немного. А через какое-то время её инсульт разбил. Придя, застала её недвижимую, только и могла что говорить еле-еле. Сын на неё и внимания не обращал. Я подмыла её, постелила чистое, врача вызвала. Но в больницу её не взяли. На следующий день она умерла. Вот такая горькая старость выпала этой бабушке. Хорошо, что помощь социального работника хоть как-то скрашивала её.
Жили мои бабульки в частном секторе, без водопровода, носила им воду из колодца. Бывало, если баня или стирка, — по 8 вёдер, а то и больше. Многие были одинокими, по их слёзным просьбам даже приходилось ночевать у них иногда, если чувствовали себя очень плохо.
А две бабушки — родные сёстры, у которых детей совсем не было, жили вместе в одном доме. Вдруг узнаю — баптисты взяли их в оборот. И меня давай уговаривать, чтобы вступила в их секту, но я сказала, что Родину не предаю. Они отстали. Я продолжала обслуживать этих бабушек. У нас были хорошие отношения. Однажды, уже часов в восемь вечера, одна из этих бабушек позвонила и сказала, что её сестра умерла. Я сразу же собралась и пошла к ней. Помощь моя особо и не нужна была — там баптисты вовсю хлопотали, но бабушка была растрогана и благодарна до слёз, что я пришла поддержать, посочувствовать. Жалко было, когда умирали. Всех хоронила, со всеми ходила попрощаться.
Я дружно жила со своими бабульками. Ни на одну пожаловаться не могу. Ни гонора у них не было, ни капризов. Они мне — как матери родные. До такой степени мы привыкали друг к другу, что, несмотря на трудности, я за все 20 лет ни разу не поменяла участок, хотя предлагали на южной стороне. Это ещё и потому, что заведующая отделением Татьяна Николаевна Федотова была мне по душе. Во всём её помощь и поддержка чувствовались. И коллектив у нас был замечательный. Особенно дружны мы были с Машей Порубочей, Надей Ковалёвой, Ниной Павловой, потому что по возрасту близки.
Мне очень нравилась работа. Много было хорошего и доброго. Есть что вспомнить. В 55 не ушла на пенсию. По просьбе Татьяны Николаевны осталась ещё поработать. Уволилась в 60 лет, потому что сердце стало пошаливать. Первое время тосковала. В гости ходила к некоторым своим бабулькам. Они ждали, радовались мне как родной.
Не так давно инфаркт перенесла. Весной этого года встала на социальное обслуживание. Мой соцработник Марина Сульдина — золотой человек. Обо мне и дочь, и внучка, и правнучка заботятся, но без помощи Марины было бы гораздо трудней. Так что, спасибо моему родному социальному обслуживанию. За всё спасибо».
Оставить сообщение: